На дворе было 31 января. Дорога до фестиваля должна была занять больше двух часов, с тремя пересадками. Хорошо помню, что ехал я туда в наушниках, откуда звучал голос Кипелова (группа Ария). Хотя с момента разрыва отношений, о которых я писал в прошлой части, прошло уже полтора года, настроение до сих пор оставалось достаточно скверным. Несмотря на предстоящие, казалось бы, яркие события в жизни, я чувствовал, что что-то с ней не так – было сильное давящее чувство на сердце – как будто я решил пойти не в том направлении, куда мне нужно было.

Оказалось, что Давиду, позвавшему меня на фестиваль, дали задание от одной из организаций, в которой он состоял, пройти по различным религиозным движениям и посмотреть, что они делают – как проповедуют, как организована их жизнь [кстати, стоит взять на заметку – хороший способ перенимать чужой опыт и учиться на чужих ошибках]. И вот на одно из таких мероприятий он меня и позвал. «Фестиваль» проходил в старом, достаточно зашарпанном здании, которое тогда арендовали преданные. На программе было не больше двадцати человек, причем преданных было больше, чем гостей. Нам немного рассказали про музыкальные инструменты, а затем сыграли киртан. Киртан мне очень понравился, но в чисто музыкальном смысле, ничего духовного я не почувствовал. Затем один из ведущих начал давать лекцию. Уж не знаю, кто решил выбрать такую тему, но если честно, на мой взгляд это была одна из самых худших тем для первого знакомства – нам рассказывали как где-то в большом океане на большой змее возлежит большой Вишну с четырьмя руками, который своим потом и создал этот океан, а у Него из лотосного пупка растет лотос, на котором рождается Господь Брахма, который творит мир. Вот такая была тема, и я с нее не очень много чего понял, за исключением того, что Брахма по версии лектора, видимо, и есть тот Господь, которому я поклоняюсь :) Но, так или иначе, меня это заинтриговало – я тогда подумал: «О, это интересные аллегории – наверное, эти книги, по которым говорит лектор, так завуалировано описывают процессы того, что происходит во вселенной, какое-то тайное знание, недоступное простым смертным». Поэтому, когда лектор завершил лекцию тем, что у них также есть образовательная программа, на которой можно узнать все подробности этой древней литературы, я очень обрадовался, потому что предположил, что на настоящих образовательных встречах мне скажут ключ к этому «коду», и я пойму, что значат эти аллегории на самом деле. Тогда я подумал, что это что-то вроде духовной семинарии, либо тайных встреч для посвященных, либо, на худой конец, академических лекций в университете. Впоследствии это оказалось Бхакти-врикшей, проходившей в одном из разваливающихся деревянных бараков… Затем, в конце программы, нас угостили небольшим кусочком вкусного торта, и программа закончилась просто небольшим живым общением друг с другом.
Стоит, кстати, сказать, что с нее из семи-восьми гостей аж четыре человека стали сразу же практиковать, трое из которых позже получили инициацию. Четвертым был Давид – позже, спустя пару лет, он совсем отошел от практики, но до тех пор даже проповедовал какие-то идеи Шрилы Прабхупады среди своей католической братии, и предлагая им на четках также читать Маха-мантру. Это было достаточно забавно – уж не знаю, правда ли это, но по крайней мере мне он рассказывал, что пока был в Ватикане (куда он поехал летом, но уже без меня), организовал там небольшой кружок католических священников, повторявших Маха-мантру.

Казалось бы, это была совсем небольшая программа преданных, без каких-то особых условий для ее проведения, но в корне изменившая жизни нескольких людей, которые, в свою очередь, затем также начали менять жизни других. Иногда мы можем стесняться, нам может казаться, что нам нечего предложить людям вокруг, что у нас нет чего-то, что могло бы их реально привлечь, что не стоит занимать целый день десятка вайшнавов ради чего-то небольшого, но наша задача – стать инструментами Кришны, и без привязанности к результату делать свое дело наилучшим возможным образом. Дать людям возможность соприкоснуться с Его милостью, а Он уж, когда нужно будет, организует все лучшим образом. В этом мире еще полно таких душ, как мы с вами.

Находясь под впечатлением после мероприятия, на ночные гонки после программы я решил не ходить, зато через несколько дней отправился на «образовательную» Бхакти-врикшу к Володе и Кате Дружиным (брат и сестра; Володю теперь зовут Видьяпати дас). Что-то там обсуждалось – я иногда спрашивал у кого-то из рядом сидящих: «Ты понимаешь, о чем они говорят вообще?», меня иногда спрашивали мое мнение, что мне нравилось, и я старался с умным видом что-то рассказать. А вечером Бала Кришна прабху, один из ключевых участников событий того времени, пригласивший меня как раз на бхакти-врикшу с фестиваля, должен был развезти нас по домам. Это вообще была очень радовавшая и вселявшая мне тогда уважение к преданным практика – после нама-хатты те, у кого была машина, развозили всех остальных, даже если нужно было сделать большой крюк. Но в тот вечер, когда мы выезжали из двора, наша машина напрочь забуксовала в снеге (в Сибири его много), и нам понадобилось около двух часов, чтобы ее вытащить. Автобусы до Академгородка, где я жил, уже не ходили, а находился он больше, чем в тридцати километрах, поэтому Бала Кришна прабху с фактически первой же программы повез меня к себе домой. Мы с ним обсуждали философию – я спорил, доказывая какие-то имперсональные концепции, которыми заразился при изучении восточной философии уже после Толстого, он доказывал обратное. Так мы прообщались часов до трех утра, и легли спать. Помню, как он укладывал дома Божеств – я тогда проникся уважением, что у него, в отличие от меня, есть какая-то реальная практика, которой он придерживается. Вообще, я заметил, что многие искренние люди из числа непреданных любят наши ритуалы. Порой мы можем, опять же, стесняться предлагать при них прасад и пр., но я много раз встречался с тем, что таким невинным душам наоборот хочется как-то соприкоснуться с чем-то возвышенным. И внешний ритуал для них – это один из способов такого соприкосновения.

На следующий день я поехал домой, а к вечеру у меня заболело горло из-за двух часов на морозе во время откапывания машины. И я на две недели свалился с ангиной. Сил у меня особо не было ни на что-то, поэтому все две недели я либо лежал в постели, либо сидел за компьютером. Параллельно с этим на торрент-трекере в местной локальной сети я нашел лекции по Ведам – они были рассортированы по именам лекторов. Все имена были совершенно нечитабельными, поэтому я просто выбрал самое первое в списке, отсортированном по алфавиту: «Бхакти Вигьяна Госвами». Это не были проповеднические лекции – просто сборная солянка лекций по Шримад Бхагаватам для вайшнавов. И все две недели я часов по шестнадцать в день слушал его лекции, параллельно либо играя на компьютере, либо отдыхая в постели. В этот момент произошел второй переломный момент моей жизни, после которого опять же траектория моей жизни значительно изменилась. Я помню, как в какой-то момент этих лекций меня прошибли истерические слезы раскаяния за всю прошедшую жизнь. Я просил тогда у Господа прощения за все глупости, ради которых жил до этого, и просил возможности быть с Ним. С тех пор встречи с преданными в моем уме перестали быть чем-то просто любопытным, и мне не было важно, что это не выглядело как что-то очень «солидное» – мне начало хотеться общаться с ними как можно больше, поэтому как только я поправился, то поехал на очередную встречу у Дружининых. Не помню содержания самой встречи, как и, если быть честным, большинства всех тех встреч – философская часть на той бхакти-врикше тоже была, и неплохая, но меня она не сильно цепляла. Зато мне очень понравилось общение там. Атмосфера до начала встречи, пока кто-то на кухне готовил прасад, сами живые обсуждения, эмоциональные киртаны и смех за прасадом, затем совместная дорога домой…

Да, осквернений различных у всех тогда было полным-полно, разговоры и шутки не всегда были про уттама-бхакти, но на тот период практики это вселяло жизнь. На уровне получения шраддхи живая атмосфера – это вообще основной магнит, притягивающий людей. Вообще, многие, с кем я общаюсь, думают, что я присоединился благодаря философии. Я и сам так долгое время считал. Но оглядываясь назад уже сейчас, я понимаю, что благодаря философии я остался, а присоединился я за счет преданных, их отношений друг с другом, отношения ко мне и эмоций, которые они испытывали по отношению к Господу и духовной практике. В самом начале меня привлекло что-то новое, спустя какое-то время я окреп и убедился в философских истинах, но весь промежуток между первой встречей и убежденностью в философии главным фактором были преданные. Это наше главное достояние – преданные и их умонастроение. Вообще, я убежден, что если не все, то почти все присоединяются на самом деле из-за этого. Да, в начале нас привлекает прасад, музыка, что-то еще, но главное, что приводит нас в движение – это семья вайшнавов, потому что именно это отличает нас от тех, кто не предан Господу – бхакти в сердце, и именно бхакти имеет притягательную природу. Помню, несколько позже я как-то однажды спросил своего тогдашнего старшего брахмачари: «Понятно, что мы отличаемся от имперсоналистов целью, но в чем ключевое отличие нас от них в плане практики? Ведь они тоже поют Харе Кришна, поклоняются Божествам», на что он дал запомнившийся мне ответ: «Мы отличаемся от них общением с преданными». И это действительно так. Если мы хотим быть персоналистами не только в плане конечной цели, но и на практике в нашей повседневной жизни, то общение с преданными — ключевой аспект. Что же касается философии, то мне также хорошо запомнилась фраза другого преданного, Бхакти Брихад Бхагавата Свами: «Не думайте, что книги Шрилы Прабхупады — это просто философия. Это према Шрилы Прабхупады, запечатленная на страницах книг». Книги Шрилы Прабхупады нужно читать именно не как какой-то философский концепт — это живая раса его отношений с Господом. Для нас многое в его книгах — это ментальная концепция, но для него — он так просто смотрел на этот мир, поэтому там есть не только мировоззрение, там есть настроение.

Из-за описанного выше опыта я лично переживаю, когда в общинах нет духа общинности, не проходят домашние (а только храмовые) программы, не так много акцента делается на проповеди молодежи, которая способна создавать «тусовки» преданных, в то время как уже семейные преданные обычно имеют больше различных обязанностей именно в кругу своей семьи, а книги Шрилы Прабхупады изучаются академически, а не по-вайшнавски – это все значительно уменьшает шансы на развитие общины, поскольку практика в ней остается, но жизнь из нее начинает уходить.

На той же бхакти-врикше я познакомился с Игорем Андроповым (кто узнал это имя – да, именно с ним; кто не узнал – позже он стал ярым критиком ИСККОН в интернете). Тогда он был совершенно адекватным человеком с хорошей подкованностью в философии и забавным чувством юмора. Так что я стал активно с ним общаться, и он провел меня по всем различным существовавшим в то время нама-хаттам и прочим программам. Пару раз я оставался у него с ночевкой, чтобы мы могли получше обсудить идеи Шрилы Прабхупады. Сразу, наверное, скажу и о его трансформации – позже он переехал в другую общину. Мы иногда созванивались, и он рассказывал о своей жизни там. Было очень много всего вдохновляющего в его историях. Будучи семейными людьми, они жили в храме, каждый день распространяли книги, у них было много живого общения друг с другом на основе Священных писаний. В целом была очень серьезная, но при этом не механическая атмосфера практики бхакти. Казалось бы – все должно было быть хорошо, но, к сожалению, от старших мы получаем все, что есть у них в сердце – и хорошее, и плохое. Поэтому помимо яркого духа бескомпромиссности в следовании Шриле Прабхупаде, Игорь получил от лидера той общины и жившее в сердце последнего критическое, пренебрежительное, настроение ко многим старшим в ИСККОН, которое уже привело ко всем остальным проблемам в его жизни. Это важный урок для каждого – и для последователя, и для лидера. Нам как лидерам важно понимать, что своим последователям мы также легко можем передать и свои анартхи – я очень много с этим сталкивался в дальнейшей своей жизни в ИСККОН. Причем заметить свои анартхи лидеру чаще можно именно по своим последователям – в них они внешне будут проявлены гораздо ярче, чем в самом лидере, у которого они за счет культуры или духовного уровня могут не проявляться внешне так сильно, даже глубоко сидя при этом в его сердце. А для нас как для последователей важно не замыкаться лишь на одном лидере или группе лидеров со схожим настроением, как единственном источнике наставлений (к Шриле Прабхупаде это не относится), а тем более противопоставлять того лидера, которым мы вдохновлены, другим лидерам – важно научиться получать наставления от разных старших вайшнавов в ИСККОН, вдохновляясь различными их гранями и ценностями в рамках миссии, настроения и учения Шрилы Прабхупады. Так мы вырастем гораздо более полноценными вайшнавами. Это не отменяет роли наставника (или кого бы то ни было с той же функцией), но его роль не в том, чтобы быть нашим единственным источником знаний. И не в том, чтобы фильтровать знания из наших источников (из числа авторитетных – неавторитетные источники должен фильтровать), но чтобы умело синхронизировать в нашем уме различные духовные ценности, получаемые из разных источников, даже если те кажутся противоречащими друг другу (например, «бескомпромиссность» и «широта» проповеди).

В любом случае, тогда Игорь мне очень помог, став для меня проводником, соединившим меня с различными преданными общины. С тех пор и следующие три месяца я ходил на разные программы каждый день. Утром я вставал и читал восемь кругов мантры. Я не очень понимал суть происходящего, поэтому купил и поставил разные православные иконы на столе – мне хотелось создать атмосферу «духовности». То есть я повторял Святые имена для того, чтобы просто как-то почувствовать себя сопричастным к чему-то духовному. Также я помню, что мне казалось, что у меня во время повторения мантры светятся пальцы. Мне очень хотелось увидеть какое-то чудо. Пока наш разум не утвердился в понимании бхакти, разные вторичные материальные аспекты могут казаться нам важнее – различные сверхспособности, качества характера и прочие побочные вещи могут казаться нам самым важным. И у этого даже есть плюс – это временные костыли, в которых мы ищем опору, пока наш разум крепнет, но позже их, конечно, необходимо отбросить, и понять, что самое важное – преданность Господу, а не что бы то ни было еще. После такой утренней программы я, помимо того, что делал разные глупости, читал Шримад Бхагаватам. За четыре месяца я прочитал четыре песни, но, как потом выяснилось, скорость – не главное. Все время, пока я читал его, то пропускал самое важное – саму идею бхакти, меня больше интересовало то, как устроен этот мир – карма, реинкарнация, строение вселенной и прочее. Так формировалась самбандха, на которую уже потом, однажды, далеко не сразу, наложилась идея преданности. Но, если честно, больше там было не понимания самбандхи, а попыток понять какие-то не очень на самом деле существенные детали работы этого мира.

Накапливавшиеся вопросы, а их было около десяти-двадцати каждый день, я записывал и вечером ехал на программу расспрашивать преданных. Если преданные не могли на них убедительно ответить, то я переносил их в список «вопросов недели», с которым затем ехал к двум преданным. Сначала к Сварупа Дамодаре прабху – в то время он был лидером общины, терпеливо принимавшим меня в гостях и отвечавшим на разные вопросы вроде: «если полубогов так мало, а бактерий так много, то как так складывается, что всем дживам, кому необходимо, хватает тел полубогов, когда они достаточно эволюционируют». А затем с теми же вопросами я ехал на программу к Бхакта-ватсале прабху – они со Сварупой Дамодарой прабху как-то совсем по-разному отвечали на эти вопросы, и вместе могли меня убедить.

Нама-хатта Бхакта-ватсалы прабху была еще одним из наиболее ярких моментов моей жизни. В одиннадцать утра, вместе с еще парой совсем начинающих преданных, мы вместе на автобусе выезжали с Академгородка. Ехать было часа два-три, так что в дороге мы обсуждали, кто что прочитал или услышал за это время. Поскольку у меня свободного времени было гораздо больше, чем у других, и я был чуть старше (примерно на пол месяца :) ), то это было моей возможностью попроповедовать… К пол-второму мы приезжали на место, встречались с еще несколькими преданными и все вместе шли закупать продукты, затем готовили – все это длилось часов до пяти вечера, когда начиналась сама нама-хатта. Уже не помню в деталях, но примерно часа два шел киртан, потом еще часа два – лекция Бхакта-ватсалы прабху, затем еще час-другой обсуждений после лекции, после чего – снова киртан примерно на час. В общем, где-то в полночь-час ночи у нас начинался прасад, ближе к двум часам мы расходились, и небольшой группой преданных с разговорами и киртаном возвращались уже на машине домой, где я был часам к трем утра. Вся эта атмосфера, особенно этой нама-хатты, но также и других программ, давала просто необыкновенный вкус, благодаря которому уже шли и утренняя джапа, и чтение Шримад Бхагаватам, и все остальное. Во время трудного жизненного выбора, который мне пришлось совершить несколько месяцев спустя, именно воспоминания об этой нама-хатте и о бхакти-врикше у Володи поддерживали меня. Кстати, несколько лет спустя после всего этого, вернувшись в Новосибирск, я узнал, что там все домашние программы решили специально сделать проходящими в один день, чтобы преданные «не бегали» из одной в другую, что меня тогда очень огорчило, ведь это лишало преданных возможности несколько раз в неделю получать поддерживающее общение вайшнавов и увеличивало продолжительность их контакта с майей.

На воскресные программы и праздники в храме я тоже ходил, хотя они для меня были и до сих пор остаются большой аскезой (дефект такой у меня есть) – когда нет живого личного общения, которого обычно не очень много на таких программах, мне становится скучно. Поэтому у меня всегда есть надежда, что преданные на этих программах могут в рамках правил и предписаний Панчаратры проявлять и какое-то живое взаимодействие друг с другом – хотя бы в глаза друг другу во время танцев на киртане смотреть, вдохновляясь тем, как много замечательных джив пришло прославить Господа. А не просто следовать некоему механическому процессу: сейчас поем, затем слушаем, в конце кушаем. Тогда я тоже больше всего любил не саму воскресную программу, а время после нее, когда мы с другими преданными оставались, чтобы помыть в храме пол и прибраться – это было для меня самой интересной частью.

На шестнадцать кругов я вышел где-то через два месяца знакомства с преданными благодаря утреннему джапа-марафону. Все собирались вместе, чтобы около пяти часов повторять мантру. И я, будучи полон неофитского энтузиазма, решил, что буду все пять часов повторять мантру с закрытыми глазами и не вставая с места, чтобы не отвлекаться. Прочитал тогда, кажется, чуть больше сорока кругов. И после этого шестнадцать кругов, бывшие до этого проблемой, стали повторяться очень легко. Вообще, мой опыт, что такого рода марафоны очень освежают практику повторения Святых имен. Позже, через год, благодаря такому же марафону я впервые повторил шестьдесят четыре круга с таким же эффектом – после него шестнадцать еще какое-то время читались очень легко. А еще позже, вдохновленный проповедью Бхакти Брихад Бхагавата Махараджа, я как-то вычитал сто девяноста два круга (заняло 22 часа), после которых даже не отвлекаясь от полной занятости брахмачари ашрама – утренней программы, санкиртаны на весь день и прочее, без каких-либо проблем с утра еще месяц вычитывал по шестьдесят четыре круга (с часу до четырех тридцати и с пяти пятнадцати до семи пятнадцати). Так что такого рода периодические совместные марафоны для преданных, мне кажется, очень полезны в вайшнавских общинах.

Свою первую книгу я распространил случайно – мне захотелось найти хирурга, который почти двадцать лет назад делал мне операцию. Так что я нашел его, поблагодарил, сказав, что обязан его трудам своей жизнью, и подарил пакет с конфетами и иконой, в котором случайно забыл и свою собственную книгу Шрилы Прабхупады. Такой вот был первый мой «выход на санкиртану». Позже матаджи Айжан (к сожалению, не знаю как ее зовут после инициации) с бхакти-врикши Володи вытащила меня на санкиртану вместе с остальной молодежью общины, за что я ей очень благодарен. Хоть я тогда и не распространил ни одной книги, но почувствовал вкус, который в будущем мне помог начать регулярно распространять их.

Все описанные выше события произошли в период четырех месяцев. Конечно же, ни о каком Ватикане я уже и не думал – мне просто хотелось продолжать быть в обществе преданных. Но тут пришел день, когда я нужно было улетать в Канаду. Я не рассказал об этом моменте, да? Родители пытались иммигрировать туда более десяти лет, но им все отказывали. И так случилось, что именно через пару недель после моей встречи с преданными нам с родителями вдруг пришло письмо с разрешением на иммиграцию, но переехать туда мы должны были в течение пары месяцев после получения письма. Оставаться одному в Новосибирске без квартиры, денег, работы, образования и с необходимостью служить в армии я не был готов, и потому думал – поехать ли мне в Канаду с родителями, либо сбежать в брахмачари-ашрам в Москве. В итоге, духу на ашрам в Москве у меня не хватило, и я поехал с родителями. На бхакти-врикше у Володи преданные по своей удивительной доброте прямо перед отъездом созвали внеочередную встречу, чтобы меня проводить. Запись с этой встречи я потом еще долго слушал, когда становилось тяжело. На той же встрече наши добрые вайшнавские матаджи решили меня благословить фразой: «Пусть тебе нигде не будет счастья в материальном мире» и подарили значок Угра-Нрисимхи, который я до сих пор ношу в мешочке с четками.

В самолете до Канады, летя выше облаков и слушая волшебный киртан Индрадьюмны Махараджа, который и в обычном то состоянии поднимает по ощущениям «выше облаков», мне было очень светло, но безумно тоскливо уезжать от новосибирских преданных. Я планировал, конечно же, сразу найти преданных на новом месте, после чего отправиться жить в храм поблизости. Но, когда мы пытаемся предаться, Кришна иногда устраивает испытания, чтобы проверить степень нашей осознанности и искренности…
В Канаде тогда жили моя сестра со своим мужем (канадцем), которые юридически подписали документы о своей финансовой ответственности за нас с родителями, после чего нам и разрешили иммиграцию. Но когда они узнали, что я преданный, которых они считали почему-то страшными сектантами, и боялись, что через меня с них начнут вытягивать деньги, то мне поставили ультиматум: «либо ты перестаешь сам быть кришнаитом и общаться с этой сектой, либо мы тебя депортируем из страны». Никакие уговоры, давление на родственные связи и логические объяснения не помогали – более того, мне даже отказывались оплатить билет на самолет назад и стращали полицией, которая занималась нелегальными мигрантами, потому что юридически у тех, кто подписался за нас, оставалось право отменить свои обязательства, после чего я становился бы «нелегалом». Родителям они тоже запретили покупать мне билет назад, сказав, что если те купят – полетят вместе со мной. Все было очень принципиально. Конечно, сестра так и обо мне заботилась — давила всеми силами, чтобы я не «вляпался» ни во что, но просто заботилась по-своему, как умела, через призму искаженных ценностей... Я вот сейчас пишу, и кажется – какая-то глупость происходила, но знаете – Кришна умеет накалить ситуацию «из ничего», когда нужно.

В общем, было какое-то очень агрессивное давление против сознания Кришны, приведшее к большому скандалу, длившемуся несколько дней, и в какой-то момент я сказал: «Все, хорошо, отправляйте меня в Россию». Родители все-таки упросили сестру обойтись без полиции и купить мне билет. Начали покупать его, но банк отклонял операцию. Попробовали с нескольких карт, которые были, но все они не прошли. Параллельно на меня шла психологическая «атака», поэтому я ушел на прогулку в парк. Я открывал Бхагавад-гиту, и там Кришна говорил: «Не бойся, я дам тебе защиту», я закрывал Бхагавад-гиту и думал: «А вдруг не защитит?». Может быть, действительно, я ошибся? Да, это, конечно же, не секта, но, может быть, это и не путь всей моей жизни? В конце концов, я всего четыре месяца как их знаю – стоит ли сейчас так «обрубать концы»? А если даже это верный путь, но куда я вернусь в России? Только в ашрам, больше некуда. А что, если в ашраме я решу, что жить в нем – это не мое, то куда я пойду, только «на улицу»? А вдруг Господь меня тогда не защитит, и буду я где-то жить нищим и потерявшим веру в путь? Или буду как те бедолаги в православном храме (см. предыдущую часть рассказа), которые бы рады в нем не жить, но жизнь их вынудила.

Может быть, практиковать в тайне, чтобы никто не знал? Но ведь это предательство – я как будто не верю Господу, публично отрекаюсь от Него, не лучше Иуды. Это воспринималось тогда мной именно так — «либо предаться, либо предать». Но готов ли я предаться? Вот такой поток мыслей был в моей голове. В итоге, я все-таки смалодушничал и решил остаться в стране, но практиковать в тайне. Утром я уходил на прогулку в парк, где читал круги и слушал лекцию, начал внешне жить стандартной жизнью недавнего иммигранта – пошел на оформление документов, курсы французского языка и пр.

И хотел найти преданных, чтобы с ними тоже тайком встречаться. Но тут всплыла другая проблема – оказалось, что в нашем городе (Квебек) преданных не было, ни одного. Мне почему-то даже в голову не приходило, что такое возможно. Ближайшие преданные были в храме Монреаля, что в двухста с лишним километрах – туда-то точно тайком не поездить. И тогда я снова начал переживать. Казалось бы — ты в одной из самых социально развитых стран мира, где даже те, кто побираются на улице, получают от правительства каждый месяц пособие в 700$ на жизнь (а побираются они не на хлеб, а не сигареты и выпивку). Живешь в туристическом городке, похожем на маленькую Францию. В центре города стоит замок, как будто из сказки, да и вообще весь город достаточно сказочно выглядит:

Но в то время это совсем не привлекало, а давящее чувство внутри только усиливалось с каждым днем, потому что я видел, как моя практика постепенно становится все более слабой, а без преданных, я боялся, иллюзия быстро заберет меня (я тогда не знал, что юридически меня могли выгнать только в течение достаточно короткого периода времени – меня обманули, сказав, что это возможно в любой момент из следующих пары лет). Чтобы набраться-таки духу, и прорваться сквозь облепившую меня иллюзию, я искал различных вдохновений, чтобы преодолеть этот внутренний страх – читал книги Бхакти Тиртхи Свами «Духовный войн», медитировал на то, как бы поступил Иисус Христос и пр. Помню, смотрел какой-то кармический фильм про войну, и думал – миллионы людей были готовы отдать жизнь просто так, ни за что, за какую-то глупость, а я не готов ради Господа на такой небольшой риск?

Общался с преданными из Новосибирска – это тоже давало поддержку. Нама-хатта Бхакта Ватсалы прабху тогда тоже перешла в следующую стадию, очень интересную. Они сняли дом, в котором организовали ашрам. Прабху и матаджи жили вместе, просто в разных комнатах, но все было в рамках допустимого этикета. Проповедовали в университете, составляли и каждый день распространяли собственную газету, с которой приглашали людей на свои другие просветительские программы. К ним присоединялись совершенно новые люди, сразу начинали практиковать. Я чувствовал, что там есть настоящая жизнь, вот, прямо сейчас, и меня всего то сутки дороги от нее отделяют, а я здесь, изучаю склонения глаголов этого дурацкого французского языка (ничего личного – нормальный язык, просто тогда эмоции были), в общем завидовал им.

И я, наверное, даже решился бы поехать к ним, если бы не одно сомнение – мне нравилось многое в том, что говорил Бхакта Ватсала прабху, но мне не нравилось, как он скептически относился к остальным преданным в общине. Он, причем, критиковал то их за правильные вещи, но само настроение критики мне казалось каким-то неконструктивным, неправильным, не тем, которое бы Шрила Прабхупада одобрил. Это меня останавливало. Кстати, эта их программа успешно просуществовала около года или полутора лет, после чего их ашрам «схлопнулся», преданные вернулись практиковать по домам, а Бхакта Ватсала прабху, попробовав продолжать проповедовать еще пару лет, к моему глубокому сожалению, перестал или почти перестал это делать или общаться с преданными, и так оно и до сих пор. Я не знаю, на сколько активно он сейчас практикует (вроде бы, практикует), но до сих пор внутренне считаю его своим старшим, и очень благодарен ему за полученный от него дух и стиль проповеди, который позже нашел место в моей жизни. И тем не менее, одна вещь его точно увела с пути живого задора в служении миссии Шрилы Прабхупады – это неготовность реально ценить то, что делали другие преданные. Я уже писал об Игоре Андропове выше, и тут была все та же вещь, с которой я раз за разом, год за годом сталкиваюсь в разных вариациях – преданные, хорошие преданные, искренние преданные, активно практикующие преданные, часто говорящие правильные вещи, основанные на правильных ценностях, не умеют ценить проявления бхакти в других преданных. Это отдаляет их от других вайшнавов, а когда они отдалились – взращивает в их сердце определенную гордость своей «бхакти», которая порождает критику, и в таком состоянии Кришна лишает их полномочий. В зависимости от степени загрязнения - либо на проповедь, либо вообще на практику преданного служения. Так что здесь хочется написать призыв и к читателям, и к себе, поскольку я часто об этом забываю: «Ищите преданность в других преданных, цените любое ее проявление, смотрите на те места их жизни, где она есть, а не на те, где ее нету, если не хотите останавливаться на своем пути назад, к Богу».

В любом случае, тогда их ашрам был хорошей альтернативой, вселявшей большую уверенность. Но время шло – прошло уже два месяца (да, сейчас это смешно, но тогда это казалось просто вечностью) с момента переезда, а я все не был готов решиться. И мы с родственниками поехали к океану посмотреть на китов. Это было туристическое место, я отошел на пару десятков метров от толпы туристов и пошел вдоль залива, размышляя над тем, какой удивительный мир сделал Господь. И пошел вдоль небольших скал, которые затем спускались в воду, но шел в нескольких метрах от них, по совершенно обычным плоским камням, абсолютно ничего не предвещало беды. И вдруг я сделал очередной шаг… и оказалось, что в этом месте на камне росли очень скользкие водоросли. Я тут же упал и поскользил по только что казавшейся абсолютно безопасной и почти ровной поверхности, пытаясь схватиться за что бы то ни было, но все было скользким как мыло. В итоге я проскользил все пять метров и слетел с этой скалы, по дороге ударившись о нее головой. Благо, было всего пара метров высоты. Но почти везде, кроме этого места, скалы уходили сразу в воду – в залив с холодной водой и огромной глубиной (киты плавали сразу у скал), а плавать я не умел. И лишь в том месте и паре метров вокруг от места, где я упал, был уступ, причем, почему-то не скользкий, на который я и попал. После падения каким-то образом я выбрался, причем на удивление, это оказалось не так уж и сложно. Правда, я был немного в шоке – я помню, что вылез оттуда по расщелине, иду к людям, весь в грязи, лицо залито кровью (выглядело страшнее, чем было на самом деле), меня увидели – тут же вызвали скорую. В Канаде первыми на место происшествия всегда приезжают пожарные. Это выглядело как в крутых боевиках – с дороги на полном ходу влетает машина с мигалками, пожарные на ходу спрыгивают с нее вместе со всем обмундированием, бегут к тебе со всех ног, тебя сразу кладут на носилки, корсет на шею, фонариком в глаза, кто-то параллельно обрабатывает рану, в общем полный комплект заботы. Тебя несут на руках к машине скорой помощи, опрашивают, и тут оказывается, что у тебя еще не успела оформиться медицинская страховка, а платить тысячу долларов просто за транспортировку до больницы, что уж говорить обо всем остальном – МРТ за 500 долларов, прием врача за столько же (то есть, 2000$, а тебя еще даже лечить не начали) и т.д., ты не готов. Поэтому с тебя тут же все это просто снимают и выпускают из скорой помощи прямо туда же на дорогу, потому что ты больше «не их проблема». У меня ничего не было сломано, только мягкие ткани рассек немного, оттуда и кровь, ну и, видимо, сотрясение, но ничего серьезного. Но тогда я подумал, что можно спокойно погибнуть идя по безопасной ровной дороге в паре десятков метров от сотен людей, и никто тебя не спасет даже в одной из самых социально заботливых стран мира, и вся эта стабильность материального мира – абсолютная иллюзия. Если Господь решит – ты будешь жить, а если время пришло – не будешь. А иллюзорная стабильность без санкции Господа похожа на ту заботу скорой помощи без медицинской страховки – выглядит эффектно, но на самом деле эффекта никакого, сплошной обман.

Поэтому, когда мы вернулись домой, и лицо зажило, я просто уехал со словами: «Я поехал жить в храм в Монреале. Вы делайте, что хотите — звоните в полицию, не звоните, мне уже без разницы». Родители меня поддержали, и даже помогли добраться, а уж почему сестра с ее мужем потом ничего не сделали – не знаю, я с ней с тех пор не общался больше десяти лет (теперь уже общаемся немного), а потом как-то и спрашивать не стал, потому что это не особо важно было – лила, посланная Господом, закончилась, и урок, хоть и не с первого раза, но был таки пройден.

Стоит отметить, что я не призываю всех бросить всё и так «предаться Господу». Нужно стараться предаваться Ему в соответствии со своим уровнем готовности к этому. Если мы не потеряем веру в Него даже тогда, когда Он позволит нам испытать все «негативные» последствия наших поступков — Он, если нужно, защитит нас от них, но если мы не готовы испытать их, а лишь имитируем уровень предания, к которому еще не готовы — Он, вполне вероятно, защитит нас тем, что может легко позволить пройти через все эти испытания, чтобы мы увидели свой собственный уровень и начали практиковать в соответствии с ним.

Следующая часть будет о жизни в одном из самых первых храмов ИСККОН (третьем по счету), открытом Шрилой Прабхупадой.